После третьей песни, “Dear Friends”, Бликса произнёс небольшую речь. “Мы всегда разрешаем снимать первые три песни на наших концертах. И каждый раз, когда только я начинаю кричать, меня тут же начинают активно снимать, и потом я нахожу очень много фотографий меня кричащего. Почему никто не фотографирует меня улыбающегося?” Он вообще был на редкость разговорчивым в тот вечер. Несколько напряжённый поначалу (из-за длительной задержки), Бликса с течением концерта всё больше раскрепощался (как, впрочем, и вся группа, это было заметно невооружённым глазом). Он сказал о том, что концерт записывается, и потом (после концерта) можно будет приобрести двойной альбом с этим шоу. Объявляя очередной номер, “Susej”, он рассказал о том, что основу этой песни – гитарный рифф – он написал ещё в далёком 1985-м, и что эту песню можно воспринимать как диалог старого Бликсы и молодого Бликсы. Или же старого Бликсы и нового Бликсы.

Отдельно хочется отметить публику, собравшуюся на концерте. Честно говоря, у меня были опасения насчёт того, что будет немалое количество нетрезвых людей, которые при первой удобной возможности будут или горланить что-то по-немецки (неважно, что именно), или вести себя неадекватно, чем изрядно подпортят впечатление от концерта группы, творчество которой можно назвать Искусством с большой буквы. И такие люди действительно были. Но, видимо, творчество “новостроек” настолько всех гипнотизировало, что за весь концерт не было ничего такого, что я упомянул. Особенно это ощущалось на тихих композициях, например, на “Sabrina”, в концовке которой люди просто инстинктивно начали аплодировать в такт песне, чем, надо сказать, немало удивили самих музыкантов. По словам Бликсы, нигде больше, ни в какой другой стране, люди не начинают хлопать в этой песне раньше её конца, а мы, москвичи, поймали ритм сразу же, за что он и поблагодарил фэнов. Публика, похоже, действительно поймала ритм концерта, и второй раз история с хлопаньем в такт повторилась уже в одной из бисовых номеров, “Heaven Is Of Honey”, в которой, как оказалось, вообще никто никогда не догадывался хлопать в такт. После этой песни музыканты, доселе державшиеся максимально серьёзно, уже не скрывали своих улыбок и расположения к московской публике.

Апофеозом концерта по праву можно назвать второй выход группы на бис. То, что будет происходить что-то совсем уж необычное, можно было понять хотя бы по тому, что музыканты, выйдя на сцену, расселись на ней, а Бликса вышел с сумкой наперевес. Оказалось, что в этой сумке находилось порядка 600 карточек, на которых сами музыканты заранее написали различные предложения. И каждый музыкант по очереди подходил к Бликсе и вынимал из сумки по три карточки. Вся суть заключалась в том, что они должны были исполнить номер так, как на этих карточках написано. Так, перкуссионист N.U. Unruh должен был сыграть “невидимо”, для чего он лёг на сцену. А басист Александр Хаке поднялся на его место и играл то ли на четырёх металлических пластинах, тол ли на чем-то ещё (кто ж их, “новостроек”, разберёт, на чём они играют). Сам Бликса должен был изобразить диалог, поэтому он взял микрофон Хаке и всю композицию вещал в два микрофона по очереди. Получилась настоящая импровизация, безумная и потрясающая, чего от Einsturzende Neubauten и ждали. И что самое замечательное, этот номер с карточками группа играет далеко не в каждом городе, а только в тех городах, в которых, во-первых, “замечательная публика” (“А это значит, что вы – публика замечательная”, заметил Бликса), и во-вторых, в тех городах, где есть метро. При этом Баргельд, конечно же, сказал, что московское метро – одно из самых прекрасных метро в мире.

Концерт продолжался без малого два с половиной часа, и если бы не задержка, то кто знает, может, продолжался бы и дольше. Артисты были явно тронуты таким тёплым приёмом зрителей и, главное, таким пониманием своего творчества и получали искреннее удовольствие от выступления. “Играть для вас было истинным удовольствием”, сказал Баргельд в конце концерта, а поднятые вверх большие пальцы и светящиеся от счастья лица всех музыкантов были тому лишним подтверждением. А это вселяет надежду на скорое возвращение Einsturzende Neubauten в Москву. Главное, чтобы таможня дала добро.