Репортаж с московского выступления группы Diary of Dreams
Вторая партия
Отыграв свой сет и удалившись за кулисы, Legacy of Music вскоре показались в зале, где улыбчивый общительный вокалист с энтузиазмом принялся бегать из угла в угол и фотографироваться с желающими. А тем временем сцена претерпевала последние изменения перед выходом долгожданных хэдлайнеров. И вот, техники доделали свою работу, зал погрузился в интригующую темноту, последние зрители выбрали подходящее для себя место дислокации и устремили глаза в сторону расставленных на сцене инструментов. Еще несколько считанных секунд растаяли в задымленном воздухе клуба, и Diary of Dreams предстали перед собравшимися фанатами. Четверо абсолютно разных внешне, но так хорошо созвучных друг другу, сработавшихся, спевшихся и сыгравшихся людей… Ожидаемо открывающая концерт «The Wedding», начинающаяся с деликатного позвякивания, как из недр старинной музыкальной шкатулки, перерастающего в драматические торжественные аккорды, вызывающие тревогу и скорбь…
Я вижу Эдриана: высокая статная фигура, проницательный взгляд холодных серьезных глаз, легкое облако золотистых волос. И голос, глубокий, чувственный и мужественный – вживую показался мне на порядок краше с первых же пропетых строк. Колоритный гитарист Гаун:А, приковывающий взгляд своим бесподобным ирокезом. Самозабвенно трудившийся весь концерт барабанщик. И… хвала небесам! Приятнейший сюрприз, какой только я могла себе нафантазировать – маэстро Торбен Вендт за клавишами, присоединившийся к коллективу только для шоу в Москве и Петербурге (ранее в российском туре ребят сопровождал Даниэл Майер из Haujobb). И вынуждена заметить, что дальнейший мой рассказ может быть адекватно воспринят лишь в контексте того факта, что я до помутнения рассудка, до горячечных судорог люблю Торбена. Безумно, бездумно и с пугающими претензиями на рекорды. До таких запредельных степеней, что великодушно прощаю ему и курение, и оттопыренные уши, ну а этим жалкий список недостатков возмутительно харизматичного немца, пожалуй, исчерпывается.
Исполнив стартовую композицию, Эдриан поспешил отрапортовать своей аудитории о том, как складывается его знакомство с русским языком, произнеся «Добрый вечер, мои друзья! Большое спасибо!» вполне естественно, без режущего ухо акцента. И впредь продолжал благодарить почти исключительно на великом и могучем. Начало второй песни ознаменовалось технической заминкой, которая заставила меня вытянуть из поверхностных слоев памяти перманентный кошмар, портивший виденное неделей ранее великолепное шоу Dope Stars Inc. Не в силах себя контролировать, я была близка к тому, чтобы прослезиться от страшной мысли, как прекрасный Торбен будет озабоченно маяться над строптивой аппаратурой, но заглючившую технику быстро привели в норму, и больше она о себе поломками не напоминала. И в целом, и в частностях, звук был вполне приличным: громкость, четкость и баланс звучания инструментов обходятся без нареканий с моей лично стороны. Облегченно выдохнувший Хейтс, в честь зарубленной на корню проблемы, поднял стакан пива, галантно объявив: «На здоровье!» и шоу понеслось дальше.
Начало концерта не было отмечено оголтелыми эмоциональными бурями, вскипаниями аудитории и бешеными выражениями восторга. Слушали спокойно и внимательно, пританцовывали, подпевали, аплодировали, передавали на сцену букеты – именно такая реакция и соответствовала наилучшим образом духу музыки и сценическому поведению Эдриана. Только один парень, весьма брутального вида, обосновавшийся в центре зала, весь концерт дико орал дурным голосом и рубился так, будто бы пришел на Korpiklaani или каких-нибудь дэткорщиков, безбожно контрастируя с окружавшей его людской массой.
Тон всему происходящему в зале, переменам в настроениях и действиях толпы, задавал единолично Эдриан – публика постепенно менялась вслед за ним. Да, он с самого начала активно перемещался по сцене, используя все свободное пространство. Да, он вышел уже отлично распетый, и к вокалу не может быть ни малейших претензий. Очень скоро певцу стало жарко, он снял свой камзол, предварительно несколько песен проборовшись с непокорной россыпью золотых пуговиц, и остался в одной рубашке. Но, все же, первое время лидер коллектива оставался довольно замкнут. Может быть, это вызвано усталостью от бесконечных гастролей, каждодневных переездов, а может, так оно и было задумано. И первой песней, которая стала для меня настоящим выстрелом в голову, была «Menschfiend». Зал на ней заметно раскачался, пробудился и пришел в движение. А я терялась в догадках: почему вещь, которая ни разу не задержалась у меня в голове более чем на две минуты, произвела теперь в сознании такую сенсацию? И мучающий вопрос актуализировался бешеными темпами по мере того, как номер за номером, пункт за пунктом, очерчивался сет-лист.
Остановимся подробнее на презентованной москвичам новой концертной программе Diary of Dreams. Она гармонично сочетает новые и классические композиции в пропорции приблизительно 1:3. Последний студийник (“if”), сыгранный на половину, был представлен следующими композициями: «King of Nowhere», «The Chain», «Poison Breed», «Odyssey Asylum», «The Saint», «Regicide». С предыдущего опуса, “Nekrolog 43”, музыканты отобрали «The Plaque», «UnWanted» и «Hypo)Critic(al». Ну, а оставшаяся часть списка для любого фаната команды и до концерта не являлась секретом – самое сладкое, вечное и желанное, то, что каждый наверняка заносил в собственный wish-list и получил в итоге: «Chemicals», «AmoK», «MenschFeind», «Kindrom», «Soul Stripper», «Butterfly:Dance!», «The Curse», «Traumtänzer», «Reign of Chaos».
Итак, один за другим группа исполняла старые и новые хиты, а до меня, наконец, стало доходить, отчего многие песни в моем восприятии так неслыханно похорошели. Ларчик открывался просто. Нет, я хорошо знаю, что концертная и студийная версия одной и той же композиции могут отличаться, но не настолько же разительно! Вживую большинство отыгранных вещей приобрели небывалую выразительность, яркость, ошеломительную пронзительность. Звук утяжелился, уплотнился, стал сочным, но совсем не агрессивным. Вот чего мне всегда не хватало в их саунде! Чтобы песни стали надрывнее, красочнее, эмоциональнее и пробирали до самых глубин, до самого дна, били по обнаженным нервам. Чтобы отпали все ассоциации и сравнения с синти-попом, чтобы исчезли пастельные и акварельные тона и полутона, намеки и недосказанность в чувствах и эмоциональных посылах. Лирика Эдриана Хейтса изначально показалась мне близкой к совершенству, а вот музыка, при всей своей прелести, не дотягивала, не выражала ее в полной мере. Я просто улетела. Живой звук Diary of Dreams навеки останется для меня одним из наиболее потрясающих и неожиданных открытий в музыке, раз и навсегда перевернувшим внутренний мир и устоявшуюся систему ценностей относительно данного объекта.
