Джон это очень интересно, что ты называешь Иэна и Роджера “командой”. Обычно говорят, что басист работает в одной упряжке с барабанщиком, и ведь Гловер и Пэйс действительно образуют вместе превосходную ритм-секцию.
 Л: Да, они просто классно сыгранны. Им на сцене даже не обязательно смотреть друг на друга, чтобы понять, кто что собирается сделать. Но я вообще считаю, что роль Роджера в группе недооценивается. Он не просто тихий басист на заднем плане, он тот человек, который вмешивается, сглаживает углы и примиряет фракции, что очень важно для этой группы. И, кроме того, он прекрасный текстовик, он почти всё и пишет.
 А “Anya” (c “The Battle Rages On...") тоже принадлежит к числу таких вещей? В ней intro и “outro” звучат очень классически.
Да, но вступление я написал, когда вещь уже была в принципе готова. Когда мы записали инструментальную часть, мы поняли, что здесь что-то не так. Мы с Ричи стали прикидывать, что бы это могло быть, и пришли к выводу, что начало совсем не такое, да и концовка не самая лучшая.
Элементы классики здорово подходят для “обрамления” подобных композиций.
 И теперь ты это знаешь?
Л: Если бы знал! (смеётся). Может быть, в следующем году. В любом случае я не хочу выпускать чего-то, в чём не был бы полностью убеждён. На этот раз я хотел бы зацепить понемножку из всего, что я сделал раньше. Но сейчас я пока ещё в стадии ориентирования. Иногда у меня такое чувство, что я маятник, и меня раскачивают то в одну сторону, то в другую, с весьма приличной амплитудой. Посмотрим, где этот маятник наконец остановится, надеюсь, что не посередине! (смеётся). Ведь это я наиграл органное соло в “Hard Lovin` Man” (с “Deep Purple In Rock”, 1970). При этом я на самом деле таскал орган взад-вперёд по студии. Когда мы были на гастролях в России и когда проезжали мимо   гостиницы Белгород, мне в голову вдруг резко пришло несколько сюжетов для моих будущих композиций  я тут же записал и “Sarabande” (1975), со всеми этими нежными классическими, испанскими, джазовыми, блюзовыми элементами. И всё это принадлежит мне, потому что я музыкант с большой буквы, а это означает, что мне нравится всякая музыка, если она хорошая! Иногда мне говорят: как ты можешь играть эту музыку, если ты одновременно делаешь совсем другую? Как ты можешь любить рок-музыку и классику? Для меня это звучит, как если бы кто-то спросил: как ты можешь есть мясо, если ты ешь картошку? У меня лично с этим нет проблем, и я против такого примитивного подхода. Мне в этом смысле нравится Майлс Дэйвис (Miles Davis). Он играл с Чарли Паркером (Charlie Parker), он записал пластинку “Bitches Brew” (1970), которая изменила джаз на все времена, а потом он даже играл поп-песенки, типа “Time After Time” (Cindy Lauper c альбома “You`re Under Arrest”, 1985). Я не вижу проблемы в том, что слыву в контексте рок-музыки приверженецем ренессанса. Я вижу проблему лишь в ограниченности некоторых людей. Я считаю, это не может повредить, если слушаешь разную музыку и не привязан к какому-то одному стилю. Для меня в музыке существует только одно правило: она должна тронуть мое сердце, прежде чем достигнет головы. Ведь самое великолепное в музыке то, что она преодолевает все национальные и культурные границы. Музыка на самом деле - единственная возможность для того, чтобы эфиопец понял лапландца, а эскимос - австралийца, без всяких там языковых курсов.