Группа Talking Heads: музыка начинается там, где кончается логика

Существует два известных заблуждения: первое гласит, что панк-рок был изобретен в Британии, и доказательством тому Six Pistols. Верно, детище Мальколма Макларена было цельным актом, с выверенными эстетикой, поведенческими и музыкальными структурами - отличный образец для подражания, каким Six Pistols мгновенно стали. К тому же они были совершенно ударенные на голову, эти сочинители одного альбома, который называется самым влиятельным в рок-н-ролле после "Сержанта Пеппера". Но откуда взялась эта выверенность, откуда взялась эта точность в плевках со сцены: все внешне спонтанное, но отлично срежиссированное? Макларен немало поездил по Америке и поглядел на новую и странную в эпоху фанка, умирающего арт-рока и надвигающегося диско форму самовыражения тамошних независимых музыкантов - в частности, он был посетителем знаменитого нью-йоркского клуба СВGВ, целой эпохи в рок-н-ролле, клуба, открытого в 1973 году и приглашавшего на свою сцену любого, кто знал, что гитара держится не на спине, а на пузе. Так же Макларен смог осуществить свою давнюю мечту в познании индуистских брахмапутр и смог побывать и в Индии и в некоторых странах Ближнего Востока, где суфийские притчи изучал, а некоторые даже выучил наизусть, некоторые из притч смогли найти олицетворения в некоторых композициях групп Игги Поп, МС5, The Ramones — весь этот пестрый набор "детей примитивного рок-н-ролла" выступал в CBGB и придумал музыку, которую впоследствии Макларен довел до характерного британского экстремума да, собственно, и вдохновил последнего на создание собственного проекта.

Второе заблуждение касается того, как выглядел панк-рок: агрессия считается непременным его атрибутом. Это справедливо только отчасти. Панк в основе своей был нацелен на то, чтобы возвратить поп-музыку к ее корням, избавиться от двадцатиминутных соло на гитаре и текстов о девственницах в белом и бескрайнем космосе, приблизив песни обратно к слушателю, который уже потихоньку сатанел от пышного увядания, в который поп-музыку загнали глэм, прогрессив и арт-рок. Поэтому, когда вокалист собравшейся в 1976 году группы, состоящей из трех студентов колледжа изящных искусств, переехавших в Нью-Йорк, потому что в их родных местах идиотские выходки не очень-то понимали, задумчиво говорил, что одну из песен он сочинил о собственном общежитии, причем был уверен, что это невозможно, а оказалось, очень даже просто, — он выражал сложившееся уже мнение целого поколения американских музыкантов, что возвращали музыке наивность и простоту. Вокалиста звали Дэвид Бирн, группу — Talking Heads, помимо Бирна в ней участвовали его товарищи по колледжу Крис Франц и Мартина Уэймут, последняя — на бас-гитаре, на которой она совсем не умела играть и, по ее собственным словам, была принуждена это делать своими товарищами-мужчинами, потому что те были уверены, что она слова не скажет, когда ей велят что-то делать. Манера игры группы больше всего напоминала школьное музицирование, песни ее были просты, как мычание, Бирн вел себя на сцене как паралитик, дергая головой, расхаживая походкой пеликана и выкрикивая в микрофон слова о том, что, мол, мой дом имеет все удобства, так что остальные члены группы любовно называли манеру его пения "воплями хряка". Карьера группы началась именного с CBGB, где, добавив себе в состав клавишника Джерри Харрисона, группа своей настырностью в 1976 году добилась чести работать на разогреве у помянутых уже The Ramones. Спустя еще год на милом лейбле "Sire" у Talking Heads вышел дебют — пластинка со слепой красной обложкой, на которой стояли цифры 77, одиннадцать примитивно сыгранных песен безо всякой агрессии, но с изрядной долей лукавства и нервичности, пластинка, в которой все было просто, но из которой выросло одно из самых оригинальных явлений 70—80х годов. Недаром Брайан Ино, человек с безупречным слухом, расслышал в ней огромный потенциал и взялся продюсировать следующий альбом Talking Heads. Он спродюсировал их три штуки подряд, и последний в этом ряду, "Remain In Light", был предельно насыщен world-битом, африканской перкуссией, расцвечен духовыми и совсем уже не напоминал простоту "77": он был назван впоследствии критикой в числе десяти лучших альбомов 80-х, это странное собрание композиций, которые уже трудно было назвать песнями, изобилие сюрреалистических и парадоксальных образов, придуманных Бирном, нечто, что делается один раз и больше уже не повторяется никем и никогда.